Соната № 4 для скрипки
Послушаем сонату № 4 для скрипки и цифрованного баса А. Вивальди — и мы отчетливо услышим в каждой части этого циклического произведения мелодию, исполняемую скрипкой, и сопровождение — аккорды клавесина и линию баса у виолончели. Для какого бы одноголосного инструмента ни писалось произведение, мы всегда будем слышать инструментальный ансамбль. Поэтому говорят не о музыке флейтовой, гобойной, скрипичной и т. п., а о музыке ансамблевой как определенной инструментальной и жанровой сфере.
Появление ансамбля с ясной функцией каждого участника — важнейший шаг в развитии инструментальной музыки. Казалось бы, что тут особенного? Все довольно просто: солист играет мелодию, а виолончель и клавесин сопровождают игру солиста. Но до эпохи Просвещения не писали инструментальные произведения для ансамбля, не писали так просто, как это сейчас кажется! Мы уже говорили, что произведения могли быть исполнены инструментальным ансамблем, но отдельные их голоса исполнялись любым подходящим по диапазону инструментом. Сами темы в произведениях не мыслились в таком ясном фактурном расчленении и даже не существовали для музыкантов и слушателей. Конечно, композиторы задолго до XVII века использовали в своих сочинениях фактурное расчленение звуковой ткани, и все же мыслили они темами мелодическими или аккордовыми последованиями. Другими словами, создание постоянного ансамбля стало источником нового музыкального языка, нового музыкального мышления! Теперь не только композиторы мыслят, оперируют новыми музыкальными темами, но и слушатели по — другому воспринимают произведения, точнее — учатся слышать в их новом сложении с обнаженной фактурой звуковой ткани. Это действительно важный момент в истории музыкальной культуры, знаменующий новый этап мышления в музыкальном искусстве. Мы знакомились с жанрами клавесинной и органной музыки, слушали отдельные произведения для этих инструментов. И разве было легко воспринимать их, анализировать, фиксировать музыкальные темы, следить за их развитием? Здесь же темы легко фиксируются нами, мы ясно слышим и мелодию, и сопровождение. Наше восприятие звукового мира упорядочилось, и в этом принципиальная новизна ансамблевой музыки эпохи Просвещения.
